В своем исследовании Эшвин Рагураман и Давронбек Мамасолиев, волонтер ИПМИ, исследуют структурную эволюцию и растущую уязвимость внешней политики Ирана на Ближнем Востоке, основанной на использовании прокси. По мере того, как региональная напряженность достигла пика в результате беспрецедентного военного столкновения между Ираном и Израилем в июне 2025 года, авторы утверждают, что пределы зависимости Тегерана от негосударственных акторов, таких как Хезболла, хуситы и Хамас, становятся все более очевидными. Ослабление этих посредников, особенно после падения режима Асада в Сирии, подорвало способность Ирана действовать в рамках своей традиционной стратегии асимметричной войны, подтолкнув его к более прямой и открытой конфронтации, примером которой является начало операции «Истинное обещание III». В исследовании подчеркивается, что потеря Сирии как логистического центра и растущий контроль над влиянием Ирана в Ираке значительно ограничивают способность Тегерана поддерживать свою региональную сеть.
Авторы прослеживают, как экономические ограничения, в первую очередь вызванные повторным введением санкций США, углубили зависимость Ирана от экономически эффективных прокси-групп, одновременно подрывая инфраструктуру, необходимую для их поддержки. В нефтяном секторе стратегия Ирана по обходу санкций путем тайного экспорта в такие союзные страны, как Сирия, описывается как адаптивная и хрупкая, особенно в свете недавних целенаправленных ударов Израиля по нефтяной инфраструктуре, которые вызвали волнения на мировых энергетических рынках. Сокращение поставок иранской нефти в Сирию и усилия по диверсификации, которые, по сообщениям, привели к расширению продаж сырой нефти до 17 стран, представлены как ключевые индикаторы изменения экономической дипломатии Ирана под давлением.
Далее в статье рассматриваются социально-политические ландшафты, которые формируют региональные представления о власти и легитимности. В то время как общества Йемена и Ирака, ориентированные на идентичность, скорее склонны интерпретировать устойчивость прокси-систем через идеологическую и символическую призму, технократические государства Персидского залива подходят к действиям Ирана с прагматических геополитических соображений. Это расхождение в восприятии влияет как на местную поддержку партнеров Ирана, так и на региональный баланс альянсов. Авторы также рассматривают инструментальное использование хуситов в проливе Баб-эль-Мандеб, чьи атаки на морские пути — такие как инцидент с танкером Rubymar — служат как стратегическим срывом, так и идеологической позицией в соответствии с иранскими заявлениями.
В заключительной части авторы позиционируют крах стратегии Ирана по использованию прокси не только как тактическую уязвимость, но и как геополитический поворотный момент. По мере того, как прокси теряют свою сдерживающую эффективность, а внутри Ирана усиливаются внутренние беспорядки, порог Тегерана для открытого конфликта снижается. Рагураман и Мамасолиев утверждают, что ракетные удары Ирана по территории Израиля в июне 2025 года знаменуют собой значительный отход от десятилетий теневой войны. В этой новой фазе внешняя политика Тегерана вступает в эру открытой конфронтации, определяемой не столько стратегической неопределенностью, сколько необходимостью вновь утвердить свое влияние в регионе, переживающем быструю перестройку. Авторы утверждают, что эта трансформация может навсегда изменить архитектуру безопасности на Ближнем Востоке, что будет иметь серьезные последствия как для региональных игроков, так и для международного сообщества в целом.
* Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.
