Саммит C5+1, состоявшийся 6 ноября 2025 года в Вашингтоне, стал знаковым событием, ознаменовавшим качественную трансформацию отношений между США и пятью центральноазиатскими республиками. Приуроченный к десятой годовщине создания платформы и впервые прошедший на президентском уровне в Белом доме с участием президента Дональда Трампа, саммит продемонстрировал переход от преимущественно декларативного диалога к заключению важных экономических соглашений.
Саммит проходил на фоне фундаментальных изменений в глобальной геополитике. Вторжение России в Украину в 2022 году и обострение конкуренции между США и Китаем создали уникальную возможность для стран Центральной Азии диверсифицировать свои внешнеполитические связи. Для Вашингтона это создало острую необходимость укрепить свои позиции в стратегически важном и богатом ресурсами регионе, который, по словам президента Трампа, «предыдущие американские президенты полностью игнорировали». Подчеркивая новый уровень взаимодействия, госсекретарь США Марко Рубио объявил о своем намерении посетить все пять стран Центральной Азии в 2026 году в рамках более широких дипломатических усилий по укреплению связей.
Проведение саммита в Вашингтоне, а не в кулуарах Генеральной Ассамблеи ООН, как в прошлом, стало важным политическим сигналом. Этот шаг, наряду с принятием Сенатом США резолюции, подтверждающей стратегическую важность данного формата, подчеркивает повышенный статус региона в приоритетах внешней политики США. В резолюции Сенат официально «подтверждает стратегическую важность платформы C5+1 в продвижении регионального суверенитета, стабильности и общих интересов безопасности с Соединенными Штатами». Как отметили эксперты в ходе дискуссий в Атлантическом совете, формат «C5+1», запущенный в 2015 году, превратился из символической платформы для диалога в механизм реализации конкретных, прагматичных проектов. Этому способствовала трансформация самой Центральной Азии, которая из региона, страдающего от противоречий, превратилась в более консолидированного и проактивного игрока со своей собственной повесткой дня.
Центральным элементом саммита стал масштабный пакет торговых и экономических соглашений. Основой этого пакета стало соглашение с Узбекистаном, в рамках которого президент Трамп объявил о планах Ташкента приобрести и инвестировать около 35 млрд долларов в ключевые секторы экономики США в течение следующих трех лет, причем в течение следующего десятилетия эта цифра, как ожидается, превысит 100 млрд долларов.
Основа для этих соглашений была заложена в ходе серии рабочих встреч узбекской делегации в Вашингтоне, которые привели к заключению соглашений, направленных на модернизацию промышленной инфраструктуры, внедрение ресурсоэффективных сельскохозяйственных технологий и укрепление сотрудничества в области кибербезопасности и искусственного интеллекта. Обсуждения с Джоном Йованович, главой Экспортно-импортного банка США (Eximbank), были сосредоточены на финансировании проектов в области энергетики и транспорта. Переговоры с Беном Блэком, генеральным директором Международной корпорации финансового развития США (DFC), были посвящены ускорению создания совместной инвестиционной платформы. На встрече с Шилпаном Амином, глобальным исполнительным директором General Motors International, обсуждалось долгосрочное сотрудничество в автомобильном секторе.
Казахстан, со своей стороны, подписал значительный пакет из 29 соглашений на общую сумму около 17 миллиардов долларов. Ключевые проекты включают сделку с John Deere на 2,5 миллиарда долларов по локализации производства сельскохозяйственной техники. В горнодобывающем секторе было заключено соглашение на 1,1 миллиарда долларов между Tau-Ken Samruk и Cove Capital о совместной разработке одного из крупнейших в мире неразработанных месторождений вольфрама.
В сфере высоких технологий Казахстан подписал меморандумы о взаимопонимании на сумму около 300 млн долларов с BETA Technologies и Joby Aero Inc. о развитии электрической авиации и услуг воздушного такси. В финансовой сфере Национальная инвестиционная корпорация Национального банка Казахстана заключила соглашения на сумму 1 млрд долларов с ведущими американскими фондами, включая Brookfield Asset Management и Cerberus Capital Management. Важным результатом стало объявление о первом промышленном инвестиционном проекте Казахстана в США: 1Thirty Holding подписала меморандум на сумму 130 млн долларов о строительстве химического комплекса.
Саммит также ознаменовался прорывами в авиации и связи. Были объявлены планы по продаже в общей сложности более 40 самолетов Boeing. Национальный перевозчик Air Astana подписал письмо о намерениях на 18 новых широкофюзеляжных самолетов Boeing 787-9 Dreamliner. Таджикская авиакомпания Somon Air планирует приобрести до 14 самолетов, а Uzbekistan Airways завершила заказ на 8 самолетов Dreamliner. В сфере цифровых коммуникаций знаковым событием стало объявление о партнерстве между Starlink Илона Маска и телекоммуникационной группой Veon. Это соглашение, крупнейшая сделка Starlink в сфере прямых поставок мобильных услуг, обеспечит обслуживание более 150 миллионов потенциальных клиентов, начиная с Beeline в Казахстане.
Однако анализ этих сделок показывает их сложный характер. Как отмечают некоторые экономисты, многие из объявленных соглашений, по сути, представляют собой отток капитала из Центральной Азии в США (посредством лизинга и кредитования для покупки самолетов, оборудования и локомотивов), и некоторые эксперты сравнивают этот подход с подходом стран Персидского залива. Единственной крупной прямой инвестицией в регион, по-видимому, является проект по добыче вольфрама в Казахстане. Эта структура отражает существующую модель внешнеэкономического обмена: экспорт сырья в обмен на импорт высокотехнологичной продукции.
Эта динамика демонстрирует транзакционный подход «око за око», характерный для администрации Трампа. Для Соединенных Штатов выгода очевидна и непосредственна: поддержка отечественных производителей и создание рабочих мест. Для стран Центральной Азии долгосрочная выгода зависит от менее определенных факторов, таких как успешная локализация производства и беспрепятственная передача технологического опыта. Более непосредственной победой, по-видимому, является возобновление содержательных дискуссий в Конгрессе США по поводу отмены поправки Джексона-Вэника, торгового ограничения времен холодной войны, которое, по общему мнению законодателей и экспертов, давно устарело, но по-прежнему является препятствием для полноценного экономического партнерства, которое могло бы обеспечить стабильность и предсказуемость для инвесторов.
Ключевым фактором решительного участия администрации Трампа является стратегическая конкуренция с Китаем, особенно в области доступа к важнейшим минералам. Вашингтон стремится диверсифицировать свои цепочки поставок, чтобы уменьшить зависимость от Пекина, который контролирует примерно 70% мировой добычи редкоземельных металлов и 90% их переработки, а его ограничения на поставки уже создали проблемы для некоторых секторов экономики США. На этом фоне Центральная Азия с ее богатыми запасами вольфрама, урана, сурьмы, меди и лития становится важным партнером для Соединенных Штатов. Эта тема была центральной на саммите, и даже президент Таджикистана Э. Рахмон подчеркнул готовность своей страны привлекать американские инвестиции для разработки редких и стратегических ресурсов. Однако страны региона настаивают на развитии полной производственной цепочки, от геологической разведки до готовой продукции, чтобы не оставаться простыми поставщиками сырья. Интересы Туркменистана были более узконаправленными и связаны с надеждой на получение поддержки США для давно запланированного трубопровода ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия). Хотя конкретных решений принято не было, саммит предоставил Ашгабату платформу для повторного акцентирования внимания на проекте в контексте глобальной энергетической безопасности и диверсификации маршрутов поставок в обход России.
Для стран Центральной Азии саммит стал важной возможностью продвинуть свою многовекторную внешнюю политику. Война в Украине послужила мощным катализатором для поиска регионом альтернативных экономических партнеров и торговых маршрутов. В этом контексте США рассматриваются как важный противовес не только влиянию России, но и влиянию Китая. Активная поддержка Вашингтоном Транскаспийского международного транспортного коридора («Средний коридор») полностью соответствует этим стремлениям. Кроме того, недавние соглашения о развитии «Зангезурского коридора» с участием США, который теперь называют «маршрутом Трампа», рассматриваются как узкое место, через которое США и их союзники открывают путь в Центральную Азию.
Несмотря на объявленные сделки, американское присутствие сталкивается с глубоко укоренившимся влиянием Китая в регионе. По мнению аналитиков, китайские инвестиции носят структурный и долгосрочный характер. Американский подход, особенно при президенте Трампе, выглядит более транзакционным. Исторически внимание США к региону было эпизодическим, что заставляло лидеров Центральной Азии с осторожностью относиться к долгосрочным перспективам. Настоящий вопрос заключается в том, готовы ли США инвестировать в создание полных цепочек создания добавленной стоимости в Центральной Азии, включая переработку сырья и гарантированные соглашения о сбыте, как это уже делает Китай. Ответ на этот вопрос определит, сможет ли Вашингтон бросить серьезный вызов Пекину в борьбе за долгосрочное влияние.
Помимо ресурсов и геополитики, значительное внимание было уделено человеческому капиталу и социальному развитию. Казахстанская делегация подписала пакет соглашений на сумму около 50 миллионов долларов в области образования и науки с ведущими американскими университетами и компаниями. Ключевым проектом станет создание нового Улытауского технического университета в Жезказгане при участии Колорадской горной школы. В финансовом секторе Национальный банк Казахстана и Visa подписали меморандум о сотрудничестве. В сфере здравоохранения Samruk-Kazyna и Ashmore Investment Advisors объявили о проекте стоимостью 150 миллионов долларов по созданию первой в Казахстане многопрофильной клиники западного бренда.
Помимо экономических соглашений, саммит ознаменовался важными дипломатическими событиями. Одним из них стало объявление о присоединении Казахстана к Авраамским соглашениям. Хотя этот шаг носит в основном символический характер, он является явным сигналом о готовности Астаны присоединиться к международным инициативам, возглавляемым Вашингтоном.
Однако этот шаг следует рассматривать и в более широком контексте усиления вовлеченности Израиля в дела региона. По данным израильских дипломатических источников, с 2023 года Израиль целенаправленно работает над углублением связей со странами Центральной Азии и Южного Кавказа. Эта стратегия преследует несколько целей: во-первых, создать противовес влиянию Ирана; во-вторых, сдержать региональные амбиции Турции; и, в-третьих, противодействовать распространению радикализма, особенно после попыток нападений на израильские объекты в регионе после вспышки насилия в Газе. Для США включение Казахстана в этот формат является дипломатическим прорывом, а для самого Казахстана — прагматичным шагом в рамках его многовекторной политики, укрепляющим связи с ключевым союзником США на Ближнем Востоке.
Саммит также продемонстрировал стремление региона к большей эффективности. Президент Ш. Мирзиёев выдвинул несколько инициатив, направленных на институционализацию формата C5+1, предложив создать постоянный секретариат, Координационный совет по инвестициям и торговле и Центральноазиатский инвестиционный партнерский фонд. Предложение провести следующий саммит в Самарканде также сигнализирует о желании Узбекистана играть более активную роль в формировании региональной повестки дня.
В заключение эксперты сходятся во мнении, что саммит «C5+1» в Вашингтоне стал не просто очередным этапом диалога, а качественным сдвигом в отношениях. Соединенные Штаты, обеспокоенные безопасностью своих промышленных цепочек поставок, нашли готовых партнеров в странах Центральной Азии. В свою очередь, страны региона, стремящиеся диверсифицировать свою экономику, видят в США источник необходимых инвестиций и технологий. Несмотря на этот прогресс, необходимо сохранять реалистичную перспективу: экономическое влияние Китая в регионе по-прежнему в разы превосходит влияние США, а Москва остается как основным гарантом безопасности для стран региона, так и главной потенциальной угрозой их стабильности. Географическая близость к России и Китаю обязывает центральноазиатские государства продолжать проводить осторожную внешнюю политику. Окончательный успех этого нового этапа сотрудничества с США будет зависеть не от громких заявлений, а от последовательной и успешной реализации подписанных соглашений.
* Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.
