11 ноября 2022 года в Самарканде состоится первый саммит Организации тюркских государств (ОТГ), членами которого являются Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, Турция и Узбекистан, а Венгрия и Туркменистан имеют статус наблюдателей.
То, что первый саммит пройдет именно в Самарканде, не является случайностью. Нужно отметить, что одним из поворотных моментов в деятельности этой организации стало именно вступление Узбекистана в 2019 году в тогда еще Тюркских совет, позже трансформировавшийся в ОТГ.
Значимость вступления Узбекистана для организации обуславливалось целым рядом факторов. С точки зрения демографии наша страна с населением более 35 млн. человек является в ОТГ второй после Турции с ее 83,3 млн. жителей. По размеру ВВП она образует ведущую экономическую тройку стран организации вместе с Турцией и Казахстаном. Узбекистан оказывает системное влияние на все ключевые геополитические процессы в Центральной Евразии.
Также наша страна выступает мощным культурным центром современной мировой тюркской цивилизации благодаря наличию высокой образовательной и научной базы. Реализуемая политика открытости последних лет делает Узбекистан центром регионального притяжения и одновременно генератором креативных идей, имеющих стратегическую значимость для не только для Центральной Азии, но для других сопредельных пространств. Невозможно отрицать тот факт, что новый курс Узбекистана привел к запуску процессов реконсолидации региона, в котором большинство населения составляют представители тюркских народов.
Вступление Узбекистана в ОТГ привело к тому, что сегодня при оценке развития и прогнозирования ситуации на обширных пространствах Центральной Азии, Южного Кавказа и Малой Азии уже невозможно не учитывать фактор сотрудничества тюркских стран. Это в свою очередь вносит дополнительные элементы во все более усложняющуюся геополитическую, геоэкономическую, ценностную и культурную картину региона.
Примечательно, что укрепление тюркского измерения в регионе происходит одновременно с процессами поиска новых смыслов и стимулов для развития другими институциональными и организационными измерениями, такими как Шанхайская организация сотрудничества, СНГ, Консультативные встречи глав государств Центральной Азии, процессы укрепления взаимосвязанности Центральной и Южной Азией, форматы «ЦА +» с США, ЕС, Россией и КНР.
И в этой связи, естественно, не может не возникнуть вопрос о том, а не войдет ли укрепляющееся тюркское измерение в целевое, организационное и функциональное противоречие с таким количеством других организаций, в которых представлены члены ОТГ – Узбекистан, Казахстан, Кыргызстан и государство-наблюдатель Туркменистан.
Для ответа на этот вопрос, как представляется, важно учитывать два тесно связанных друг с другом аспекта, которые касаются характера развития современной геополитической ситуации в мире и концептуального понимания механизмов выстраивания многосторонних отношений.
Очевидно, что однополярная геополитическая структура мира и порождаемые ею системы институтов глобализации, гарантировавшие ранее стабильность и максимизацию богатства, если говорить языком новой институциональной экономики, постепенно уходят в прошлое. О необходимости формирования новых институциональных систем говорят уже довольно давно, в том числе и в самих США, как идеологическом, финансово-экономическом и технологическом центре глобализации.
Стоит вспомнить речь госсекретаря США Хиллари Клинтон в 2012 году в Сингапурском университете менеджмента, касавшуюся концепции «Нового Шелкового пути». Тогда она заявила, что «Мы должны следовать примеру поколения, которое после Второй мировой войны выстроило современный мировой порядок и создало институты и соглашения, укрепившие беспрецедентную безопасность и процветание. Мы должны идти тем же путем, заглядывая еще дальше и работая еще более напряженно над тем, чтобы выработать договоренности, которые обеспечат нам безопасность и процветание на следующие 100 лет».[1] Можно также вспомнить президента Дональда Трампа, суть внешней политики которого можно было бы охарактеризовать как попытку смены прежних правил глобальной торгово-экономической и технологической игры.
Наблюдаемый сегодня рост числа конфликтов и точек напряженности в мировой политике, экономике и идеологии, можно интерпретировать, в этой связи, не только как индикатор исчерпания прежних институтов, но и как попытки выстроить новые глобальные правила и балансы отношений финансово-экономических и технологических сил.
При этом проблема состоит в том, что в значительных сегментах развивающегося мира на этот процесс смотрят с традиционной для XIX и XX веков точки зрения. Ее суть состоит в ожидании, что новые институты, как и прежде, будут эксклюзивно формироваться ведущими мировыми державами. Однако, подобная точка зрения не вполне отвечает реалиям современного мира.
Новые правила игры, которые определят облик будущего глобального ландшафта, будут формироваться в более сложных комбинациях усилий развитых и развивающихся стран. И они уже формируются, на что указывает политика Узбекистана, а также такого важного государства-члена ОТГ как Турция, демонстрирующих яркую проактивную позицию в выстраивании новых многосторонних форматов в комбинации с развитыми и развивающимися странами, не ожидая пока крупнейшие акторы договорятся о новых правилах игры.
Что же касается вопроса возможного вхождения измерения тюркского сотрудничества в противоречие с другими организациями и форматами, в которых работает Узбекистан и его партнеры по ОТГ, то здесь важно понимать происходящие изменения в моделях выстраивания многостороннего сотрудничества в современных условиях.
Если в прежних биполярных и однополярных моделях мира многосторонние отношения выстраивались по схеме «центр - периферия», когда в центре были великие державы, а другие страны концентрировались вокруг них, то в настоящее время возникает пространство множественных центров и ситуативных лидеров в лице стран и организаций. Все они формируют разветвленные связи, отношения и форматы сотрудничества. Это высокодинамичная модель, уходящая от статики прошлых эпох, создающая т.н. «синергетический эффект».
Ведущие страны Организации тюркских государств, включая Узбекистан, во многом демонстрируют именно подобную логику в своей внешней политике, что дает основание говорить о минимизации вероятности вхождения ОТГ в противоречие с другими организациями и форматами, в которых состоят тюркские государства. Более того, ОТГ может поднять эффективность других многосторонних форматов с участием тюркских стран, так как создает еще один источник экономического и научно-технологического роста в Центральной Азии и Южном Кавказе.
Таким образом, Организация тюркских государств должна стать многообещающим механизмом выстраивания новых региональных и глобальных ландшафтов с их новыми институтами и новым пониманием природы взаимоотношений между странами в целях стимулирования роста взаимного благосостояния, укрепления мира и стабильности. Важно то, что Узбекистан, как председатель ОТГ в период 2022-2023гг., имеет уникальную возможность заложить долгосрочный стратегический фундамент развития этой организации, опираясь на свой ценный опыт последних лет в формировании продуктивных отношений нового типа, как по линии межгосударственных связей, так и сотрудничества между организациями и регионами.
