В ноябре 2024 года в Баку, Азербайджан, состоится конференция COP29, одним из наиболее обсуждаемых моментов которого стало приглашение представителя правительства Талибан. Это решение вызвало много вопросов, поскольку правительство Талибана не признано официально большинством стран и не выполняет многих требований международного сообщества. Однако, несмотря на эти сложности, приглашение было сделано, и на это есть несколько причин.   Прежде всего, стоит отметить, что проблема изменения климата — это глобальная задача, которая требует взаимодействия всех стран, независимо от политического положения их правительств. На предыдущих саммитах COP, несмотря на политические и идеологические различия, представители разных государств, в том числе тех, которые находятся в сложных или конфликтных отношениях, все же собирались за одним столом для решения насущных вопросов экологии. Изменение климата — это не проблема одной страны или региона, а вопрос, затрагивающий всю планету, и для решения этой проблемы необходимо сотрудничество на всех уровнях.   Включение Талибана в повестку COP29 может быть также связано с попыткой вовлечь в глобальные климатические инициативы даже те страны, которые из-за политической изоляции или внутренней нестабильности были бы в противном случае исключены из мировых дискуссий. Афганистан, несмотря на тяжелую политическую ситуацию, сталкивается с серьезными экологическими проблемами, такими как засухи, вырубка лесов и деградация земель. Эти вопросы напрямую связаны с изменением климата, и привлечение Талибана к участию в конференции позволяет не только обратить внимание на экологические проблемы региона, но и создать предпосылки для дальнейшего сотрудничества в этой сфере.   Кроме того, приглашение Талибана на саммит COP29 может быть частью более широкого международного контекста, в котором климатическая дипломатия используется как инструмент для создания каналов общения с изолированными режимами. Это решение может свидетельствовать о постепенном осознании того, что для эффективного решения глобальных вызовов международное сообщество должно быть готово работать с разными политическими реальностями. При этом важно отметить, что, хотя Талибан и не признан многими странами, его участие в международных форумах, таких как COP29, способствует усилению их дипломатического положения.   Еще один момент, который нельзя упустить из виду, — это политический аспект. Приглашение Талибана на конференцию можно рассматривать как шаг в направлении признания их правительства на международной арене. Это событие укрепляет позиции Талибана, позволяя им продемонстрировать свою способность взаимодействовать с мировым сообществом по важным вопросам, таким как климат. Хотя это приглашение не означает немедленного официального признания, оно может быть воспринято как сигнал, что международные игроки начинают искать пути для более конструктивного диалога с новым афганским режимом, особенно в вопросах, где сотрудничество необходимо.   Таким образом, приглашение Талибана на COP29 является не только дипломатическим шагом, направленным на привлечение всех стран к решению климатической проблемы, но и частью более широкой стратегии, направленной на постепенное признание Афганистана и его правительства на международной арене. В конечном счете, это событие может сыграть важную роль в формировании будущих отношений между Талибаном и остальным миром.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

В Афганистане правительство Талибана недавно начало активную пропаганду своих мер, направленных на повышение грамотности населения. По заявлениям представителей Министерства образования, в новом учебном году по всей стране было открыто более 4000 классов по обучению грамоте. Кроме того, министерство сообщает, что в прошлом году им удалось создать более 9000 подобных классов, предоставив образовательные возможности десяткам тысяч афганцев.   Пресс-секретарь Министерства образования Мансур Ахмад Хамза отметил, что в 2023 году количество новых курсов по обучению грамоте составило 4583, а общий охват программ достиг почти 86 000 человек, активно вовлечённых в процесс обучения. Примерно год назад Министерство образования сообщало об аналогичных достижениях: было создано свыше 9000 классов, в которых более 49 000 человек прошли обучение грамоте.   Однако, несмотря на громкие заявления и амбициозные цифры, остаются серьезные вопросы, которые затрудняют оценку эффективности и правдивости этих инициатив. Во-первых, доподлинно неизвестно, включают ли эти образовательные программы девушек и женщин, права которых на образование в Афганистане серьезно ограничены. Существуют также сомнения в достоверности предоставленных данных, так как ни один независимый источник, за исключением официальных страниц Талибана, не подтверждает факты об открытии такого количества учебных классов. В условиях ограниченного доступа к независимой информации проверка данных затруднена, и это оставляет пространство для вопросов о степени их точности и прозрачности.   Тем не менее, даже с учетом этих сомнений можно выделить два важных и потенциально положительных аспекта в текущей политике Талибана. Во-первых, факт того, что на государственном уровне тема грамотности становится более значимой, указывает на некое изменение акцентов в их политике. Если судить по их официальным сообщениям, можно сделать вывод, что Талибан действительно стремится улучшить образовательную ситуацию в стране и повысить общий уровень грамотности населения. Это, в свою очередь, может быть положительным шагом в направлении долгосрочного развития страны, где грамотность и базовое образование играют ключевую роль для экономического роста и социальной стабильности.   Во-вторых, даже если предположить, что заявленные данные частично преувеличены или недостоверны, их публикация всё равно свидетельствует о стремлении Талибана создать более положительный имидж на международной арене. Распространение информации о таких инициативах может свидетельствовать о готовности властей признать значимость международных стандартов в сфере прав человека и образования. По сути, это может указывать на то, что Талибан понимает, что для устойчивого взаимодействия с мировым сообществом требуется не только выполнение традиционных исламских норм, но и некое уважение к ценностям, принятым в других странах. Такой подход может быть частью стратегии по легитимизации своего режима и постепенному созданию более позитивного образа на мировой арене.   В целом, несмотря на ряд вопросов, связанных с достоверностью и доступностью информации, заявление Талибана о мерах по улучшению грамотности отражает возможные позитивные тенденции в их управлении. Улучшение уровня грамотности и развитие системы образования могут стать значимыми шагами для роста и стабилизации Афганистана, а также продемонстрировать стремление к адаптации и признанию международных стандартов. * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Комментарий анализирует текущее состояние и динамику привлечения прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в экономику Узбекистана, рассматривая ПИИ как ключевой элемент для устойчивого экономического роста, технологического развития и создания рабочих мест. С 2017 года в стране реализовано множество реформ, направленных на привлечение инвесторов и улучшение инвестиционного климата, включая введение законов о специальных экономических зонах и валютных операциях, что привело к созданию многочисленных экономических и промышленных зон.   В документе отмечается, что одной из стратегических целей, заложенных в «Стратегии Узбекистан – 2030», является привлечение $110 млрд ПИИ, поддержка государственно-частного партнёрства и увеличение инвестиций в основной капитал. Однако для успешного достижения этих целей требуется улучшение институциональной среды, включая верховенство закона и защиту прав собственности, которые играют важную роль для иностранных инвесторов.   Анализ ПИИ в период 2016–2022 годов показывает значительный рост в промышленности, особенно в текстильном и химическом производстве, а также в энергетическом секторе. Тем не менее, инвестирование в высокотехнологичные и экспортноориентированные отрасли, такие как машиностроение и фармацевтика, остается низким, что подчеркивает необходимость создания более привлекательных условий в этих секторах.   Кроме того, в последние годы произошли изменения в географической структуре ПИИ: доля инвестиций из Китая продолжает расти, но также наблюдается увеличение инвестиций из Турции и Саудовской Аравии. В регионах наибольший рост ПИИ наблюдается в Сырдарьинской, Самаркандской и Навоийской областях, где свободные экономические зоны способствуют их привлечению и более равномерному распределению инвестиций по стране.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.   Загрузить и прочесть комментарий (на узбекском языке) можно здесь

В августе 2023 г., после трехдневных закрытых обсуждений между членами БРИКС на саммите под председательством ЮАР, Сирил Рамафоса(президент ЮАР) объявил о решении направить приглашение Аргентинской Республике, Арабской Республике Египет, Федеративной Демократической Республике Эфиопия, Исламской Республике Иран, Королевству Саудовская Аравия и Объединенным Арабским Эмиратам стать полноправными членами БРИКС с 1 января 2024 г. К указанной дате четыре из шести приглашенных стран официально стали членами БРИКС, в то время как Аргентинская Республика отозвала запланированное вступление, а Саудовская Аравия все еще рассматривает возможность своего вступления.   Планируемые общие цели Саудовской Аравии и ОАЭ при вступлении в БРИКС заключаются в том, чтобы изменить баланс и застраховать свои экономические и геополитические интересы на фоне стремительно меняющегося глобального ландшафта. Воспринятое отсутствие поддержки со стороны США для Саудовской Аравии после атаки на НПЗ Абкайк и Хурайс в 2019 г., а также для ОАЭ после атаки на Абу-Даби в 2022 г. побудило их посчитать, что Вашингтон не столь привержен безопасности Персидского залива, как в прошлом, что заставило их переоценить свою зависимость от внешних союзников в плане гарантий безопасности. Помимо этого, учитывая, что Саудовская Аравия и ОАЭ являются одними из основных экспортеров нефти для членов-основателей БРИКС, за исключением России, решение стран Персидского залива добиваться членства в БРИКС направлено на диверсификацию их экономических отношений, что соответствует их большим стратегиям.   Королевство Саудовская Аравия. Для Саудовской Аравии вступление в БРИКС означало бы смещение от прежней ориентации на Соединённые Штаты к позиции независимой региональной державы и де-факто лидера ССАГПЗ и арабского мира. В этой связи, причина задержки с членством в БРИКС кроется в том, что Эр-Рияд тщательно выстраивает свою внешнюю политику на фоне обострения геополитических напряжений между США, Китаем и Россией. Усиление связей королевства с Пекином вызывает беспокойство в Вашингтоне, особенно после таких ключевых событий, как визит Си Цзиньпина в Саудовскую Аравию в декабре 2022 г., в результате которого было заключено соглашение о «Всеобъемлющем стратегическом партнерстве». Эти опасения еще больше усилились после состоявшегося при китайском посредничестве саудовско-иранского сближения в марте 2023 г., а также в ноябре 2023 г., когда Центральный банк Саудовской Аравии (SAMA) заключил трёхлетнеесоглашение о свопе в национальных валютах с Народным банком Китая (PBOC). С экономической точки зрения, Саудовская Аравия с 2016 г. стремится диверсифицировать свою экономику, чтобы снизить зависимость от нефти, в рамках стратегии «Видение 2030». БРИКС, в свою очередь, предоставляет платформу для сотрудничества с развивающимися экономиками в таких секторах, как технологии, возобновляемая энергия, инфраструктура и инновации, что помогает Саудовской Аравии расширить свои экспортные возможности за пределы традиционных поставок нефти. Более того, учитывая тот факт, что Китай и Индия являются двумя основными направлениями общего экспорта Саудовской Аравии, вступление в БРИКС вписывается в более широкую стратегию диверсификации внешних связей и, в частности, по построению более тесных отношений с этими странами. Кроме того, БРИКС может послужить многосторонней платформой для дальнейшего сотрудничества и диалога с геополитическим соперником – Ираном. В этой связи есть вероятность, что Саудовская Аравия, после необходимой дипломатической паузы, примет приглашение вступить в БРИКС.   ОАЭ. Несмотря на то, что экономика ОАЭ не достигает триллионного уровня, страна играет непропорционально значимую роль в международной энергетике, торговле и финансах, и включение в БРИКС служит подтверждением статуса страны как глобального хаба.   В условиях обострения глобальной конфронтации Абу-Даби считает долгосрочные инвестиции в сотрудничество оптимальным способом развития. По словам официальных лиц, ОАЭ не рассматривают свое вступление в БРИКС как вступление в блок. Напротив, это просчитанный экономический маневр, направленный на диверсификацию партнерских отношений и получение доступа к рынкам таких стран, как Россия и Бразилия, которые занимают 8-е и 11-е места по мировому ВВП соответственно, при этом сохраняя традиционные связи со странами Запада. Кроме того, ОАЭ стремится к дальнейшему укреплению экономических отношений со своими крупнейшими торговыми партнерами - Китаем и Индией. Это соответствует более широким инициативам Абу-Даби по укреплению связей как со странами Глобального Севера, так и с Глобальным Югом. Об этом чётко заявил министр иностранных дел ОАЭ шейх Абдулла бин Заид, когда сказал: «ОАЭ последовательно отстаивают ценность многосторонних отношений в поддержке мира, безопасности и развития во всем мире». Этот подход играет ключевую роль в достижении цели ОАЭ — удвоить свой ВВП к 2031 г., сократить зависимость от нефти и создать экономику, основанную на знаниях, в рамках стратегии «Мы — ОАЭ 2031».   Кроме того, ОАЭ стремятся диверсифицировать свою национальную экономику, делая акцент на увеличении доли ненефтяного экспорта на зарубежные рынки и повышении приток прямых иностранных инвестиций в ОАЭ, особенно учитывая, что группа БРИКС представляет собой важный источник иностранных инвестиций в таких перспективных сферах, как транспорт, финансовые услуги, технологии и чистая энергия. Подтверждением тому может служить «Команда финансового мониторинга БРИКС» в правительстве ОАЭ, созданная Министерством финансов, которая в настоящее время активно участвует в обсуждении таких ключевых вопросов, как валютно-финансовая система, финансирование инфраструктуры и роль многостороннего финансирования в развитии инвестиционных проектов. Через своё членство в БРИКС, ОАЭ рассчитывают играть ведущую и ключевую роль в развитии инициатив, запускаемых БРИКС, и укрепить своё положение как страны-лидера в усилиях по экономическому сотрудничеству и защите экономического плюрализма.   Вступление ОАЭ в БРИКС свидетельствует о желании страны уменьшить зависимость от западных партнёрств, что подчёркивает стремление страны усилить свое геополитическое влияние, стимулировать многостороннее сотрудничество и не только адаптироваться к многополярному миру, но и играть более значимую роль в формировании меняющегося ландшафта мирового порядка и более эффективно отстаивать свои национальные интересы.   Загружайте комментарий ниже

В комментарии Фазлиддина Джамалова рассматриваются перспективы развития Содружества Независимых Государств (СНГ) в условиях формирующейся динамики многополярного мира и неоколониального порядка. Он подчеркивает проблемы СНГ, обусловленные отсутствием целостного стратегического видения, политическими разногласиями между государствами-членами, экономическими кризисами и идеологическими конфликтами. Политические разногласия очевидны, поскольку такие члены, как Армения, Украина и Молдова, постоянно пропускают ключевые саммиты, что свидетельствует о неудовлетворенности эффективностью организации, особенно в решении внутренних споров, таких как карабахский конфликт. В экономическом плане, несмотря на богатые природные ресурсы, страны СНГ не устранили торговые барьеры и не создали благоприятные тарифные условия, в результате чего предпочтение отдается глобальной торговле, а не региональному сотрудничеству. Культурные и ценностные противоречия, включая продолжающиеся региональные споры и рост антииммигрантских настроений в России, еще больше подрывают единство СНГ. Автор описывает три возможных сценария развития СНГ: сохранение статус-кво, стагнация с последующей возможной реинтеграцией или продолжение стагнации, ведущее к постепенному распаду. Он приходит к выводу, что без стратегического видения и решительных действий, особенно со стороны России, СНГ рискует потерять актуальность, став скорее символом стремления России сохранить региональное влияние, чем эффективным альянсом для развития.   Читайте и загружайте комментарий на английском языке

Комментарий предлагает всесторонний анализ динамики внешней политики Соединенных Штатов в Южной Азии с акцентом на геополитическом и стратегическом значении региона. За последние десятилетия регион претерпел значительные трансформации, среди которых ключевыми событиями стали становление Индии как глобальной державы, развитие союза Пакистана с Китаем и роль Китайско-Пакистанского экономического коридора. Автором рассматриваются семь различных этапов внешней политики США в отношении Южной Азии, начиная с 1947 года и до настоящего времени, подчеркиваются сдвиги от стратегий сдерживания времен холодной войны к усилиям по борьбе с терроризмом после событий 11 сентября и, в последнее время, растущий акцент на Индию как основного оборонного и экономического партнера. Также отмечается, как исторические события, такие как война во Вьетнаме, советско-афганский конфликт и вывод войск США из Афганистана, повлияли на стратегические расчеты Соединенных Штатов в регионе. Кроме того, анализ дает представление о нынешнем подходе США, в котором Индия все больше рассматривается как ключевой игрок, а стратегическая значимость Пакистана уменьшилась, но остается важной для инициатив по борьбе с терроризмом. Эта эволюция отражает более широкие изменения в приоритетах США по мере того, как Индо-Тихоокеанский регион занимает все более заметное место в мировой геополитике.   Читайте и загружайте комментарий (на английском языке) ниже