Распространение современных финансовых технологий (финтех) требуют от банков и бизнеса бесперебойного использования цифровых технологий и искусственного интеллекта (ИИ). Современные финтех компании стремительно врываются во все сферы экономики. Тому, следующие подтверждения.   Согласно информации PYMNTS, со ссылкой на Financial Times, ведущая британская транснациональная Revolut Необанк и Финтех-компания заявила о запуске мобильного сервиса, который будет «предлагать пользователям безлимитные звонки, текстовые сообщения и передачу данных дома, а также 20 ГБ в роуминге по всей Европе и США, и впервые будет запущена в Великобритании и Германии. Это подтверждает, что компании из финтех-сектора проникают в сферу телекоммуникаций. Из этих сообщений PYMNTS следует, что «проникновение мобильных телефонов на мировой рынок стирает границу между телекоммуникационными и финансовыми услугами», которое ведет, в свою очередь, к тому, что «цифровые банки, и особенно необанки, переходят на связь и мобильные платежи, а телекоммуникационные компании, в свою очередь, все активнее внедряются в сферу финансов».   О росте спроса на финансовые технологии, несмотря на продолжающуюся глобальную макроэкономическую нестабильность, заявил в интервью BNamericas 29 апреля и Марко Сантос, генеральный директор немецкой группы технологических решений (Gesellschaft für Technologietransfer – GFT). По его словам, у GFT есть очень четкое представление и долгосрочное видение стать лидерами и полностью ориентированной на ИИ компанией. Согласно информации, компания GFT работает в США и ее присутствие может помочь смягчить последствия напряженности в международной торговле. Банки рассматривают «оптимизацию затрат» как «инвестиции в структурирование», снижение затрат в банковской сфере и вкладывают значительные средства в упрощение процессов и повышение качества обслуживания клиентов, стимулируя спрос на технологии, особенно ИИ.   Несмотря на быстрое внедрение инструментов ИИ во многих сферах бизнеса, внедрение ИИ в финтех-приложениях пока происходит медленно из-за нормативных требований, связанных с управлением денежными средствами граждан. По утверждению автора, сегодня большинство функций ИИ в финтехе сосредоточены на ускорении таких функций, как обслуживание клиентов, бухгалтерия и другие операции. Сейчас в финтехе наметился новый тренд: использование ИИ для глубоких инвестиционных исследований банкиров и инвесторов.   В свою очередь, традиционные банки инвестируют в цифровую трансформацию и налаживают партнерские отношения с финтех-компаниями для улучшения своих цифровых услуг. Это сотрудничество, по ее убеждению, помогает интегрировать финансовые решения, такие как цифровые кошельки, одноранговые платежи и передовые решения для кредитования, стирая грань между финансовыми институтами и финтехами. Банки, сотрудничающие с финтех, выигрывают от инноваций, гибкости, экономической эффективности и клиентоориентированного обслуживания. Использование ИИ представляет интерес для индустрии финансовых услуг, поскольку банки осторожно ищут инновационные способы повышения эффективности принятия решений и операционной эффективности, а также используют технологии для соответствия нормативным требованиям, а для банков, осуществляющих операции в нескольких странах, использование ИИ облегчает обработку сложной отчетности в разных юрисдикциях.   В завершении констатируем, что инвестирование в цифровую трансформацию, финансовые технологии и искусственный интеллект будет способствовать конкурентоспособности финтех-компаниям и банкам для улучшения своих цифровых услуг и соответствовать растущим ожиданиям клиентов.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

По мнению Фазлиддина Джамалова, Дональд Трамп проявляет себя как лидер с глубокими личными амбициями, гордый и абсолютно уверенный в своих силах. Специалист отмечает, что он считает себя сильной личностью, направляющей мир, применяет в каждом решении принцип «если есть выгода – выполню» и обычно мало внимания уделяет внутренним аспектам конкретных мелкоорганизационных вопросов. Трамп обладает сильной волей, преданностью и гибкостью, хочет быть признанным «лидером, избранным народом» и предпочитает отношения, основанные на личном уважении со своими соратниками.   По мнению эксперта, политические взгляды Трампа в основном опираются на консервативные принципы: он активно защищает традиционные ценности и резко критикует глобализм, либеральную демократию и многостороннюю дипломатию. Джамалов утверждает, что Трамп, действуя под лозунгом «Америка для американцев», продвигает политику поддержки России, Израиля и других консервативных государств, выступая против либералов, Демократической партии и позитивных прогрессивных партий Западной Европы.   По мнению эксперта, внешняя политика Трампа основана на неореалистической модели, которая делает акцент на двусторонних переговорах по международным вопросам и ставит идею «Великой Америки» выше национальных интересов. Он стремится проводить независимую политику путем выхода из Парижского климатического соглашения и пересмотра обязательств в НАТО, участвуя в глобальном сотрудничестве только в том случае, если это соответствует интересам США.   По мнению эксперта, Трамп не слишком полагается на общественное мнение при принятии решений, а, наоборот, считает силовые и выгодные факторы основными критериями в качестве «deal-maker». Поскольку он предпочитает нетрадиционный, динамичный стиль, который позволяет ему быстро адаптироваться к политической ситуации, этот подход служит дальнейшему укреплению его лидерства на мировой арене.   Читайте полное интервью на сайте УзА   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Недавний инцидент в Испании и Португалии, где массовое отключение электроэнергии затронуло более 50 миллионов человек, вызвал широкий общественный резонанс и продемонстрировал высокую степень уязвимости современной инфраструктуры. Из энергосистемы было выведено порядка 15 гигаватт мощности — около 60% от совокупного потребления, что спровоцировало остановку транспорта, срыв работы больниц, закрытие торговых точек и отключение связи. Несмотря на наличие резервных генераторов, через несколько часов начали выходить из строя мобильные сети: перегрузка вызовами и исчерпание ресурса аккумуляторов на ретрансляторах привели к их отключению. В условиях отсутствия интернета и мобильной связи радио стало основным каналом экстренного информирования. Через автомобильные и портативные радиоприёмники власти оперативно передавали населению инструкции и обновления.   Этот случай в Европе акцентировал внимание на критическую необходимость наличия автономных, устойчивых к отключениям источников информации. Прямая аналогия прослеживается и в условиях Узбекистана. Хотя страна не относится к числу высокосейсмичных регионов, в долгосрочной перспективе не исключена вероятность ощутимых землетрясений. В настоящее время функционируют около 60 сейсмологических станций, а Республиканский центр сейсмопрогностического мониторинга МЧС регулярно формирует оценки и прогнозы для профильных структур.   Однако важным компонентом национальной устойчивости остаётся наличие эффективных систем экстренной коммуникации. Стоит особо подчеркнуть необходимость разработки единого радиоканала, ориентированного на массовое бытовое радиовещание, через который можно будет доводить до населения информацию о ходе ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций.   Радио, в данном контексте, обладает очевидными преимуществами: оно энергонезависимо — может функционировать на батарейках, солнечных панелях или ручных генераторах; обладает широкой зоной покрытия, включая сельские и труднодоступные районы; при этом остаётся простым в эксплуатации и доступным для всех слоёв населения.   Таким образом, европейский инцидент выявил структурные уязвимости цифровой зависимости и подчеркнул необходимость инвестиций в устойчивые каналы связи. В условиях возможных природных или техногенных катастроф в Узбекистане радио может стать ключевым звеном в системе общественной безопасности. В этой связи целесообразно усилить внимание к развитию и интеграции автономных радиосетей как стратегического ресурса национальной готовности к ЧС.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

В 2024 году структура мировой генерации электроэнергии вновь продемонстрировала сильную зависимость от ископаемых источников — угля, газа и нефти, на долю которых пришлось почти 60% выработки. Тем не менее, наблюдается устойчивый рост доли возобновляемых источников энергии (32,1%) и умеренное укрепление позиций ядерной энергетики (9,1%). Этот дисбаланс отражает сложную динамику глобального энергетического перехода: декарбонизация происходит, но крайне неравномерно по регионам.   Энергетический микс 2024 года:   Уголь — 34,5% Газ — 23,5% ВИЭ — 32,1% Ядерная энергия — 9,1% Нефть — 0,7%   Региональные особенности: Индия сохраняет рекордную долю угля (73,4%) на фоне низкой доли ВИЭ (20,5%) и атомной энергии (2,6%), обусловленную стремительным ростом спроса. Китай опирается на уголь (58,4%), но активно развивает ВИЭ и ядерную энергетику. США делают ставку на природный газ (42,6%) как переходный ресурс, дополняя его ВИЭ (23,3%) и атомной энергией (18%). ЕС выступает лидером декарбонизации: почти 49% генерации обеспечивают ВИЭ, а ещё 23,6% — АЭС, при минимальной доле угля (10,7%).   Ключевые тенденции: ВИЭ демонстрируют уверенный рост, особенно в ЕС, но остаются ограниченными из-за нестабильности генерации и недостатка инфраструктуры накопления. Ядерная энергетика остаётся стабильным источником низкоуглеродной энергии, востребованным в странах с высокими климатическими амбициями. Газ играет роль временного компромисса, особенно в США, однако его долгосрочная экологическая приемлемость — под вопросом.   Стратегические выводы: Ускорение энергетического перехода требует системных инвестиций в ВИЭ и сетевую модернизацию. Ядерная энергетика — ключевой инструмент для надёжной декарбонизации. Газ может играть роль переходного ресурса, но не заменит необходимость в нулевых выбросах. Развитие водородной энергетики и интеграция с ВИЭ создают перспективную модель устойчивой генерации.   Мировая энергетика в 2024 году балансирует между прежними моделями и новым зелёным курсом. Уголь и газ пока доминируют, но потенциал ВИЭ и атомной энергии даёт основания для оптимизма. Главный вызов — обеспечить справедливый и технологически устойчивый энергетический переход в глобальном масштабе.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

В социальных сетях активно обсуждается видео, в котором говорится об отмене ряда американских программ на общую сумму в 250 млн долларов. Среди них — грант на повышение прозрачности в хлопковой отрасли Узбекистана. Этот проект стартовал в августе 2022 года и должен был завершиться в декабре 2026 года. Он предусматривал внедрение международных трудовых стандартов в отрасли. В 2022 году на реализацию было выделено 2 млн долларов, а в 2025 году планировалось направить ещё 1 млн. Ранее Госдепартамент США уже отменил 139 грантов на сумму 215 млн долларов, в том числе проект в Узбекистане по развитию гражданского участия (2,5 млн долларов).   Такие решения отражают изменение внешнеполитических приоритетов администрации США, которая всё больше концентрируется на внутренних задачах и пересмотре международных программ поддержки. Тем не менее, посол США в Узбекистане Джонатан Хеник в своём интервью подчеркнул, что двусторонние отношения остаются прочными, основанными на доверии и уважении, а США признают за Узбекистаном право на независимую внешнюю политику.   Рассматривать отмену грантов стоит как следствие внутренней повестки страны-донора. Конечно, принципы культурной дипломатии и грантовой поддержки играют важную роль в развитии международных связей, и такие инициативы ценятся. Однако Узбекистан обладает собственным потенциалом, что позволяет ему уверенно двигаться вперёд независимо от внешней поддержки.   Развитие гражданского общества в стране остаётся приоритетом государственной политики: только за последние годы принято более 60 нормативных актов, создана правовая и институциональная база для поддержки ННО и инициатив населения. Хлопковая отрасль, в свою очередь, остаётся стратегической: Узбекистан ежегодно производит около 1 млн тонн хлопкового волокна (5% мирового объёма), из которых 800 тыс. тонн экспортируются. Экспорт текстиля в 2023 году составил 2,87 млрд долларов.   В целом, экспертное сообщество Узбекистана с уважением относится к приоритетам внешнеполитических партнёров, одновременно акцентируя внимание на устойчивом внутреннем развитии страны.   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.

Шохрух Саидов, член Клуба волонтеров ИПМИ, в своем комментарии к недавнему взаимодействию Казахстана с Афганистаном утверждает, что официальный визит заместителя премьер-министра Серика Жумангарина в Кабул с 21 по 23 апреля знаменует собой значительную перестройку региональной дипломатии Астаны. Автор утверждает, что подписание Казахстаном двадцати соглашений на сумму 140 миллионов долларов с администрацией, возглавляемой талибами, не является просто транзакцией, а отражает сознательный стратегический сдвиг в подходе Центральной Азии к Афганистану, особенно после исключения Россией «Талибана» из списка террористических организаций. В этом контексте Казахстан предстает как региональный игрок, намеренный балансировать между экономическими интересами и прагматичными внешнеполитическими корректировками.   В комментарии подчеркиваются три основных направления, на которых строится работа Казахстана: транзит, торговля и ресурсная дипломатия. Саидов подчеркивает заинтересованность Казахстана в превращении в ключевой транзитный коридор между Россией и Индийским океаном через Афганистан. Примечательно, что это видение совпадает с долгосрочной целью Астаны по диверсификации торговых маршрутов в условиях меняющихся глобальных цепочек поставок и растущей геополитической фрагментации.   Автор также отмечает значительный рост экспорта сахара, а также возможности для экспорта зерна, муки и кондитерских изделий. Учитывая, что население Афганистана превышает 41 миллион человек, автор считает, что доступ к этой потребительской базе дает как немедленные экономические выгоды, так и долгосрочный потенциал для устойчивого роста торговли. Саидов обращает внимание на вхождение Казахстана в минерально-сырьевой сектор Афганистана, подчеркивая отправку геологической миссии в провинцию Нуристан и сбор образцов руды для анализа. По его мнению, этот шаг может стать предвестником углубления сотрудничества в области добычи ресурсов и представить Казахстан в качестве технического партнера в неосвоенной горнодобывающей экономике Афганистана. Решение о создании совместной технической группы отражает стремление к структурированному и научному сотрудничеству, что потенциально позиционирует Казахстан как регионального лидера в ответственной разработке ресурсов.   В заключение автор утверждает, что взаимодействие Казахстана с Афганистаном — это продуманная политика, выходящая за рамки экономической целесообразности. Оно отражает стремление повлиять на инфраструктурную и торговую архитектуру Центральной Азии, осторожно ориентируясь при этом в пост-американской афганской реальности. Как отмечает Шохрух Саидов, более широкое воздействие может оказать переопределение региональных связей, при котором Астана позиционирует себя не только как торгового партнера, но и как стратегический мост, соединяющий Россию, Центральную и Южную Азию.   Читайте на сайте paradigma.uz   * Институт перспективных международных исследований (ИПМИ) не принимает институциональной позиции по каким-либо вопросам; представленные здесь мнения принадлежат автору, или авторам, и не обязательно отражают точку зрения ИПМИ.